Наталья, телеканал «Дождь» является одним из ярких примеров современного телевидения с точки зрения каналов распространения, картинки и контента. Почему вы сделали ставку на современные тренды?
Наталья: Когда мы только открывались и создавали канал, он создавался по классической модели – спутник, кабель – вся бизнес-модель была построена именно на таком распространении. В десятом году, когда мы вышли в эфир, мы не видели ближайшие перспективы на распространение себя в интернете. Все консультанты, кто помогал мне тогда создавать канал, говорили, что пока технологии не позволяют распространять видеопоток в хорошем качестве с тем, чтобы его могли смотреть достаточное количество людей.
Владимир: Напомните, когда это было?
Наталья: Это было в 2010 году. В этом году нам исполняется 7 лет. И когда мы вышли, произошло наше первое отключение из кабельных сеток. Я не буду сейчас про это долго рассказывать, но так или иначе мы оказались перед выбором – у нас был единственный интернет, потому что у нас был маленький плеер, который мы поставили даже не на своём сайте. Мы поняли, что у нас нет другой точки общения со зрителем и распространения. Благодаря этой ситуации, которая казалась нам тогда просто аховой – тебя выключили, еще не начав работу…
Владимир: И что же делать?
Наталья: Мы очень быстро оказались в Сети. К тому моменту, буквально в течение последних трех месяцев до нашего открытия, CDN-технологии, по которым мы сейчас живем и распространяем видеопотоки в Сети, набирали силу. Тогда у нас тут же появился CDN-партнер, который всё нам обеспечил и сделал. И мы оказались первыми в интернете, не планируя этого, увидели все плюсы и возможности этой жизни, совершенно новой для нас. Тут же мы стали получать фидбэк от зрителя, который смотрел нас в сети, который тут же мог дать свою реакцию. Это был такой настоящий тач-контакт с аудиторией. И дальше мы поняли, куда должны двигаться. Несмотря на то, что с точки зрения бизнеса нам необходим был кабель и спутник, потому что основные рекламные деньги тогда были там – в Сети их не было – но мы понимали, что должны первыми оказаться везде. И наш внутренний cлоган был тогда – мы должны оказаться «в любом телевизоре, в любом утюге», то есть если утюг есть и он может принимать интернет, мы должны быть и там. Мы стали всё для этого делать. Мы первые вошли в smart.tv. Я помню, как нам позвонили LG и сказали: «Всё, мы выходим со smart-телевизором, давайте ваше приложение!». И мы сделали приложение. Мы первые – сейчас никто этого не может даже представить – завели группу в Facebook как телеканал. Наша группа (на сегодняшний день в ней миллион сто тысяч человек), органическая группа, она росла-росла и выросла до таких размеров. И мы поняли – это главное, куда будем двигаться.
Владимир: Наталья, расскажите про статистику, где сейчас основная ваша аудитория?
Наталья: На сегодняшний день в первую очередь мы вещаем в сети. Практически 70% нашей аудитории находится на сайте. У нас есть кабели, где мы представлены, но мы пошли по модели a la carte. Мы платный канал, поэтому мы не в пакетах. В кабеле нас смотрят и в России, и очень большая аудитория за рубежом. А вот дальше Интернет уже начинает делиться: это десктопы, где можно зайти на сайт и смотреть наш эфир, опять же, если у тебя есть подписка, либо это мобильное приложение и мобильная версия. Этот сегмент, конечно, растет, и мы видим, как потихонечку тренд меняется: мобильное потребление растет, оно растет медленнее, чем по рынку, потому что видео очень тяжёлое и людям удобнее смотреть картинку на большом экране. Конечно, наш Smart растёт, но для нас это такой же интернет, мы его всё равно видим как интернет-источник.
Владимир: А были ли каналы распространения, которые не оправдали ваших надежд, в которые Вы вложились, решив туда пойти, и не получилось?
Наталья: Нет, с точки зрения прямого распространения такого не было. Везде всё получилось, куда мы пошли, где действительно канал дистрибьютирует себя как канал. Другое дело – это источники трафика. Например, мы сейчас есть во всех мессенджерах, мы активно развиваем не просто свое присутствие на Фейсбуке, мы экспериментируем с Фейсбуком, со всеми новинками, которые у них есть. Иногда аудитория внутри Фейсбука бывает выше, чем на сайте, когда мы даём, допустим, большой live, и аудитории там реально больше. Этот тренд будет развиваться.
Владимир: У вас молодая аудитория?
Наталья: Нет, она не очень молодая. Многие говорят, что мы такой молодой, хипстерский канал – это не так. Наша основная аудитория – тридцать пять и старше, это основной наш костяк, более того, я бы даже сказала – сорок пять. Это поколение взрослых, уже состоявшихся людей. Но в последние полгода мы наблюдаем рост молодой аудитории. Мы видим, как растет наша группа ВКонтакте, как растут оттуда переходы, растет трафик, и это новый тренд, потому что мы никогда не позиционировали себя как канал для молодёжи. Так как канал общественно-политический, нам казалось, что наши темы интересуют молодёжь в меньшей степени. Однако последние события показали, что молодежь это тоже интересует.
Владимир: Вы работали сначала на телевидении, потом создали радиостанцию «Серебряный дождь», телеканал «Дождь». Какое отличие в управлении радиостанции и телеканала с точки зрения менеджмента?
Наталья: Знаете, я вот зашла сейчас к Вам на Мегаполис-радио и подумала: какое счастье – радио, такой маленький, семейный, локальный бизнес. Когда мы работали на «Серебряном Дожде», мне казалось это таким огромным, масштабным, структурным, там много работает людей. После телеканала, после того, как я получила этот опыт, мне кажется, я смогу прийти и одной рукой управлять на радио. Телеканал – это другой масштаб людей, другой масштаб технологий, это большее количество технологических процессов во всём.
Владимир: Давайте поговорим про будущее. Что из себя будет представлять телеканал «Дождь» через 5-10 лет? Понятно, что сейчас есть технологические примочки – формат 360, VR. На что Вы делаете ставку?
Наталья: На этот вопрос, каким будет будущее телевидение, не может ответить ни один человек, даже совсем продвинутый, который сидит недалеко от Силиконовой долины. Я ездила на всякие конференции, которые задаются этим вопросом, но ответа на него нет. Технологии развиваются так быстро, с такой скоростью, что невозможно представить, что будет через пять лет. Другое дело, что есть мое внутренние чувство. Конечно же, мы понимаем, как мы сейчас потребляем всю медиаинформацию – мы потребляем её из смартфона – и это главное, что уже победило. Если этот смартфон будет меняться, к примеру, у него появится экран, который будет висеть в воздухе, как в кино, то и наши телеканалы будут там же. Соответственно, в первую очередь надо смотреть на то, как будут развиваться смартфоны и наши потребления глобальной информации. А мы будем подстраиваться, и если появится условно завтра какая-то штучка, которая сможет принять интернет в наш глаз – мы будем там.
Владимир: Многие наши гости говорят о том, что сейчас потребление информации стало немного другим с технологической эрой: на информацию, на прочтение какой-то статьи или видеоролика человек тратит гораздо меньше времени, чем раньше – это плохо или хорошо?
Наталья: Нельзя сказать, что это плохо или хорошо – это просто наша реальность, с ней надо жить. И почему у нас каждый день вызов? Потому что ты каждый день должен перестраиваться. Если мы, например, запускали в своё время внутри соцсетей ролики формата 7 минут, потом 5 минут, сейчас мы делаем минутные и понимаем, что они уже могут быть длинными. Другое дело, что это не отменяет, если ты проводишь серьезное расследование, большой лонгрид – люди читают это, потому что хотят разобраться. Но если говорить про совсем бытовое потребление, то чем короче, тем быстрее. Если появится в глазу или в очках какая-то «кнопка» и человек способен будет в параллельной реальности это считывать, то, конечно же, чем короче, тем легче это сделать.
Владимир: Моему сыну два с небольшим года, и мне хочется, чтобы он читал книги. Сейчас короткие изложения любой книжки продаются в книжных магазинах для школьников, и меня это несколько пугает.
Наталья: Смотрите, это как разрыв поколений: когда-то людей пугало телевидение, они говорили, что театр умрёт – театр не умер. Я думаю, что книжки не умрут тоже. Вопрос, как заставить или убедить ребенка читать, не связан всё-таки с технологиями. Я это наблюдаю по своим детям тоже. У меня сын, я его не заставляю, он читает много, с удовольствием подходит, берет книжку и увлекается. При том, что у него тоже есть гаджеты и всё остальное. Мне кажется, привычка читать не связана с наличием гаджетов.
Владимир: Просто могут поменяться формы чтения: раньше была бумажная книжка, теперь…
Наталья: Ну, вот у меня сын всё равно читает только бумагу – не читает в IPad, несмотря на то, что всё остальное он делает в телефоне.
Владимир: На мой взгляд, сейчас очень культивируется мода на предпринимательство. Есть всяческие курсы, «Бизнес Молодость» и т.д. Что вы об этом думаете? К чему это может привести?
Наталья: Предпринимательство – это большая свобода, с одной стороны, с другой стороны – это большие риски и большая ответственность. Если есть на это тренд, как Вы считаете, хотя я, например, в этом не уверена (мы видели недавнюю статистику, где люди хотят работать в «Газпроме», в «Лукойле», ещё где-то), – то это здорово. По большому счёту, сдвинуть нашу неповоротливую экономику в России могут как раз вот те самые предприниматели, которыми не все хотят быть. Обучение предпринимательству, которому, с одной стороны, точно не научится – оно в тебе либо есть и ты готов на риски, но, с другой стороны, это точно высвобождает какое-то количество твоего осознания, как бы открывает его. Ты понимаешь, что предпринимательство это не только сбор дивидендов, а это огромная ответственность, которую ты берешь на себя. Поэтому, если есть такой, как Вы говорите – это очень круто, даже в том смысле, что будет растить более ответственных людей.
Владимир: Вы помните тот момент, когда Вы стали предпринимателям, свои страхи, надежды – оправдались они или нет?
Наталья: Как-то всё складывалось очень естественно. Когда мы создавали радио с моим будущим мужем – это была его идея, я уже подключилась на этапе идеи – когда мы создавали это как самостоятельный бизнес, мы вообще не понимали и не знали, как это будет, у нас не было опыта, не было ничего. У нас просто была невероятная вера в себя и в то, что мы делаем. И слава Богу, мы не обманули себя и аудиторию. В этом году будет двадцать два года – тогда мы не могли представить это, мы не оценивали риски: у нас их не было. Мы привлекли деньги партнера, и мы вернули эти деньги. Дальше мы «вдруг» стали предпринимателями, стали зарабатывать, строить уже какие-то планы.
С телеканалом было сложнее, потому что уже был бэкграунд; решение о создании телеканала с огромными инвестициями несравнимо с радио: это собственный риск, собственная репутация, которую ты можешь потерять, если у тебя ничего не получится. Вот в этом смысле страхи были ужасные. Я об этом часто рассказываю, как ты боишься, как внутренний голос говорит: «Нет-нет, не надо, не делай этого, плюнь», но потом ты поминаешь, что ты же об этом мечтал, ты хотел, ты видел эту идею и принял на себя всю ответственность. И я могу сказать, что вот уже семь лет «Дождю» и мне постоянно говорят, почему вы его не бросили, когда было тяжело. Когда у меня ответственность перед 300-ми сотрудниками, перед огромной аудиторией, которая в тебя поверила, которая в какой-то момент помогла нам, протянула руку помощи, став нашими подписчиками, я не могу позволить себе быть в этот момент безответственной. Поэтому предпринимательство для меня – это постоянный внутренний драйв и вызов.
Владимир: Тем не менее, компания Google запускает какие-то проекты внутри своей компании, и когда что-то не идёт, они просто спокойно от этого отказываются. Наверняка у вас тоже такое случается на телеканале?
Наталья: Только Google внутри запускает, а мы запускаем сразу, как правило, это идет на аудиторию.
Владимир: Как к этому относиться? Все-таки жалко, столько ресурсов вложено.
Наталья: Бывает иногда очень сложно: уже бился-бился, делал-делал, запустил, а что-то не летит, – всё равно нужно в какой-то момент найти в себе силы и это забыть. В принципе, мы не боимся рисковать, мы столько уже пробовали. Главное, что мы это делаем не внутри себя, а с аудиторией. И мы честно говорим: «Ребята, мы рискуем, потому что, если не попробуем, мы не узнаем, правильно делаем или нет».
Владимир: Наталья, любой бизнес не может существовать без команды, тем более такой интересный бизнес, как телеканал, который основан в принципе на личностях, на ведущих, на авторах программ. С какими сложностями Вы столкнулись при формировании своей команды и как правильно подобрать команду?
Наталья: В первую очередь очень важно, чтобы люди разделяли твои ценности, твою идею, особенно на старте – без этих людей невозможно было бы ничего сделать. Они должны вместе с тобой в это поверить, они точно так же рискуют. Ты рискуешь своими деньгами, ты рискуешь больше, но так или иначе они тоже рискуют, потому что идут в новый проект, не зная, чем всё это закончится.
Владимир: Я где-то прочитал, что Вы, когда закупили оборудование для телеканала, не имели ещё стройной концепции.
Наталья: Более того, даже когда все уже построили, если бы мне тогда сказали, что у тебя канал будет общественно-политический, новостной, информационный, я бы сказала: «Вы сумасшедшие? Нет, этого не будет!». Но получилось так, потому что мы пошли за думающей аудиторией, которая нам была интересна, с которой мы понимали, как работать, а она нам сказала: «Дайте нам новости, дайте другую повестку», – так мы сюда и пришли. На стартапе, конечно, должны быть единомышленники, разделяющие с тобой твои ценности. Уже потом, когда ты на фаворе, на успехе, к тебе бегут люди, они появляются, они вокруг тебя собираются, и у тебя появляется мощнейшая команда. А вот дальше сложно: когда с нами случились отключения, включения и вся эта беда…
Владимир: Много ушло людей?
Наталья: В тот момент никто не ушел, команда сплотилась как кулак, при том, что я сократила зарплату очень сильно. В какой-то момент нам пришлось сокращать людей – это было тяжело, потому что это не было сокращение, когда «ты уволен». Мы собирались все вместе, мы искали, у кого есть работа, какие-то возможности, это было, как в семье устроить человека, чтоб у него сложилось все хорошо. Нужно было сократить почти 50% – было очень сложно. А вот дальше был очень тяжёлый момент, когда мы вышли из этого состояния, условно войны, когда на тебя летят со всех сторон камни, ты защищаешься, ты в этот момент сосредоточен, ты единый кулак, и вот момент – всё нормально. Мы переехали, у нас появился новый дом, мы как-то выдохнули, научились жить на подписки, перестроили бизнес, все у нас стало получаться. И в этот момент команда начала расползаться и я в том числе: кто-то сказал, что когда человек возвращается с войны в мирное время, ему очень тяжело в нём жить. Вот это было очень тяжёлое время, тогда мы потеряли много людей, но это было взаимно: люди выгорали, и я где-то выгорала, в каких-то отношениях. Это уже были не отношения работодателя-работника, это были семейные отношения, поэтому там было всё сложно. Потом ты привлекаешь новых людей, потому что нужна новая кровь, нужно обновление. Привлекаешь людей – они другие, они из других медиа, они по-другому жили, они должны, с одной стороны, принять твою химию, а с другой стороны, они должны привнести свое. И поженить старое-новое – это сложно, это вызов, но это ужасно интересно.
Владимир: У вас HR-департамент…
Наталья: У нас нет HR департамента.
Владимир: Как же вы нанимаете людей?!
Наталья: Сами. Конечно, каких-то ключевых людей я выбираю, руководители в отделы выбирают себе сами.
Владимир: Вы по-настоящему счастливый предприниматель, счастливый человек, медиаменеджер!
Наталья, многие стартаперы, предприниматели говорят о том, что они живут на работе, просто спят там и белого света не видят. А вам удается сохранять баланс между работой и жизнью? Как у Вас с таймингом?
Наталья: Плохо. Этот вопрос стоит у меня 25 лет. Сколько я работаю, всё время ищу этот баланс. Могу сказать, что, конечно, работа занимает у меня большую часть времени, и мне это нравится, я это люблю. Да, у меня иногда есть чувство вины перед своими детьми. Я пытаюсь с этим чувством как-то справляться, убеждать себя, что неправильно жить с ним. Но для себя, спустя много времени, я выработала несколько вещей, которые важные. Например, в выходные (понятно, бывают исключения, когда мы работаем) я стараюсь даже не реагировать на телефон, почту и всё, что связанно с работой, если не ЧП какое-то, полностью отдавать самой себе, семье и детям. Есть некая внутренняя установка: всегда отвезти детей, хотя бы одного ребенка в школу и уложить младшую дочку спать. Вот есть какие-то штуки, которые я стараюсь – понятно, что невозможно так всё время жить, – но я стараюсь их делать. Всё остальное время я пытаюсь просто быть рядом с детьми: вот я есть. Работа, где моя реализация, где я получаю невероятное удовольствие, несмотря на все сложности, – это всё равно главная часть моей жизни. С детьми приходится разговаривать, муж долго меня понимал, терпел, сейчас сложнее чуть-чуть, наверное, тоже устал от постоянного моего такого вовлечения в работу. Но я не могу себя поменять, мне уже достаточно много лет, много опыта. Я поняла недавно, что уже 25 лет, как всегда работаю. И я всё равно не стану домохозяйкой, мамой, не знаю, классической женой. У меня не получится.
Владимир: Насколько жесткие рамки у ваших сотрудников? Понятно, что те, кто выпускают программу, должны быть вовремя. А для остальных, ругаете ли Вы их за опоздания?
Наталья: Не жесткие. У нас такого нет. Со стороны можно сказать, что у нас полный бардак и хаос, я иногда захожу в офис в 11 часов – никого нет, где все? А с другой стороны, они все уходят очень поздно. Люди работают на задачу. По большому счёту мне иногда хочется, чтобы всё было как по струночке, но это неправильно. Если задача решается, мне все равно, когда они приходят. Я вижу, что если кому надо, он и сам в 9 утра выйдет без того, что он «должен» в это время выходить. Поэтому в этом смысле у нас очень-очень расслабленный режим, нет никаких жестких рамок, во сколько, куда, но и есть вещи действительно обязательные, как эфир, который нельзя пропустить.
Владимир: Наталья, спасибо Вам огромное, за то, что уделили время и пришли к нам на радиостанцию!