Друзья, расскажите, что такое Goldmint, для чего был создан проект и почему он нужен.
Дмитрий: Goldmint – это блокчейн-платформы для управления криптоактивами, обеспеченными золотом. Идея проекта пришла к нам как продолжение нашего реального бизнеса. Мы занимаемся скупкой и переработкой ювелирного лома в достаточно больших объемах. Когда мы думали о развитии этого проекта на глобальные рынки, мы обратились в сторону блокчейн как технологии, фиксирующей право собственности на те или иные активы, в первую очередь на золото. И в начале 2017 года пришли к идее о том, что мы хотим сделать криптовалюту, обеспеченную золотом.
Владимир: На классических рынках золото является уже не просто ценностью, которую люди покупают и хранят в банке, оно является такой стабильной ценностью, такой «хедж» (прим.: от англ. hedge - защита).
Дмитрий: Да, золото – это защитный актив, который пользуется спросом в моменты каких-то коррекций, в моменты падений. Если и меняется его цена, то волотильность этой цены, то есть изменение в какой-то определенный срок, существенно меньше, чем волотильность акций, облигаций, – поэтому люди изначально его ценили. Оно используется и в промышленности, у него есть фундаментальная ценность, ограниченные ресурсы, ограниченное количество.
Владимир: Не слишком ли это из прошлого? Почему оно имеет ценность до сих пор?
Дмитрий: Дело в том, что многие новые вещи, которые нас окружают, это такое переизобретение нового. И золото очень компактно, в нем очень легко хранить и переводить большие ценности, его можно взять с собой – традиционно люди к этому привыкли. Плюс оно имеет огромный спрос с точки зрения ювелирной промышленности, имеет потрясающую ликвидность; его всегда можно купить, продать, у него понятная цена. Это очень удобный инструмент, в который люди договорились верить.
Владимир: Такой инструмент – физическое золото – с нами будет на века?
Дмитрий: Я думаю, да. Пока Илон Маск не начнет извлекать золото или какой-то новый металл на Луне, думаю, это все очень надолго. Более того, если посмотреть с фундаментальной точки зрения, как ведут себя большинство Центробанков, больших банков – они в последние годы очень активно наращивают именно долю золота в золотовалютных резервах. А поскольку там люди что-то соображают, то и обычные люди тоже не потеряли к этому интерес. Есть огромное количество форм, в которых можно хранить свое золото: это монеты, слитки, ювелирные украшения, обезличенные металлические счета, всевозможные фонды, которые хранят у себя золото.
Владимир: К фондам тоже большие вопросы на самом деле.
Дмитрий: Да, в последние годы появилось очень много бумажного золота. Если посчитать общее количество того, что добыли и добывают, и общее количество, которое торгуется, – это, конечно, несоизмеримые вещи. Поэтому так важно, в том числе и с помощью технологий блокчейн, фиксировать физическое золото, что мы и положили в основу своего концепта. У нас в основе лежит физическое золото, которое хранится в разных хранилищах и его всегда можно проаудировать.
Владимир: Коллеги, идея Goldmint как блокчейн-проекта понятна: вы хотели выпустить монету, которая обеспечена реальным золотом. Мы знаем такие проекты, вроде американского доллара, который испытывал проблемы в начале года и в конце прошлого года. Чем ваш проект отличается и кому он нужен?
Евгений: В первую очередь мы придерживаемся идеи максимальной прозрачности. Мы изначально в архитектуру проекта закладывали постоянный аудит, аудит со стороны комьюнити, аудит со стороны специалистов с тем, чтобы всегда можно было посчитать, сколько золота хранится в наших различных хранилищах, на балансах, ожидается поставка и сколько выпущено этих монет, которые находятся в обороте. Это основа проекта. В первые годы существования проекта, «обеспеченного золотом», про который ты говоришь, он тоже был максимально прозрачным и устраивал полностью крипто-комьюнити. Но, как мы уже знаем, в 2017 году он, как бешеный принтер, начал печатать, делать эту эмиссию.
Владимир: Мы можем его назвать – это Tether USDT, фактически монета, которая должна быть обеспечена долларом. Но было много вопросов - действительно ли есть эти доллары на счету.
Дмитрий: Да. Кто-то предпочитает доллары, кто-то предпочитает физическое золото. Наш продукт он дороже в хранении, в транспортировке, но мы знаем ту целевую группу, для которой это делаем.
Владимир: Кто это?
Дмитрий: Это трейдеры, это люди, которые хотят проинвестировать что-то в криптовалюту, им нужна какая-то стартовая площадка для входа-выхода; это те компании и люди, которые хотят платежи в стабильной валюте; это майнеры, которые хотят превратить свои криптоактивы, полученные на своих компьютерах, во что-то реальное. В первую очередь это крипто-комьюнити – для них мы делаем этот проект. И во вторую очередь, когда будет достигнута популярность и мы создадим большое количество точек входа-выхода в Gold, это пойдет уже для классических инвесторов, для обычных людей. В отличие от обезличенных металлических счетов или ETF, где нужно оформлять какие-то документы для того чтобы получить свои деньги обратно, это очень удобно. Здесь можно просто передать кому-то криптоактивы, как обычную золотую монету. И точно также, оставаясь в тех же юридических рамках, можно превратить ее обратно в деньги – удобно, быстро, поэтому мы здесь используем блокчейн.
Владимир: Понятно. В рамках вашего роуд-шоу, в рамках вашего маркетинга, вы были очень заметны. После вас я видел много проектов, которые пытались повторить вашу идею. Какова их и ваша судьба?
Дмитрий: Очень интересная сейчас ситуация с подобными проектами. Мы знаем порядка 30 проектов, которые пытаются запустить стейблкоин. Некоторые из них пытаются это сделать с 2016 года, как известный проект «Диджекс», который сначала запустился, потом заморозился и долгое время пытается перезапуститься. При этом его акции постоянно растут, что является для нас важным сигналом того, что рынку это нужно. И запуская наш Gold, мы, по сути, удовлетворяем огромный спрос. Если ты знаешь, эмиссия Tether превышает 2 миллиарда долларов. Соответственно, какую-то часть из этой эмиссии мы заберем на себя, и для других проектов хватит места. Есть проекты Royal Gold Mint, которые также делают платформу блокчейн, – это больше B2B платформа; есть HelloGold. Много очень проектов, которые используют эту простую парадигму, что с помощью блокчейна можно сделать уникальный токен, обеспечить его чем-то, показав транспорантность своих запасов. Наше мнение таково, что 2018 год – это год так называемых стейблкоинов. У нас есть свой фокус: мы планируем оперировать в Европе, Азии, Восточной Европе, в том числе в России. Мы очень ждем, когда появятся долгожданные законы, которые легализуют в той или иной степени работу с криптоактивами. И мы будем среди тех, кто первый предложит населению хранить свои деньги в золоте.
Владимир: В цифровом пространстве?
Дмитрий: В цифровом пространстве, совершенно верно.
Владимир: Евгений, Вы говорите, что все будет обеспечено реальным золотом. Tether тоже говорил, что все будет обеспечено реальным долларом. Однако долгое время никто не видел проаудированных счетов. Как вы будете это осуществлять? Вот вы на ICO продали какое-то количество монет, у вас, возможно, дополнительная эмиссия так же, как и у Tether. Как вы будете обеспечивать золотом? Где оно храниться, как на него посмотреть и как оно будет аудироваться?
Евгений: Хороший вопрос. Я бы хотел начать с того, что у нас две монеты в проекте, чтобы изначально никто не путал. Некоторые думали на ICO, что покупают монету за 6 долларов, которая потом превратится в золото. Никакого волшебства мы не обещаем и, более того, таких вещей не заявляли, не декларировали. Соответственно, одна монета – это ютилити, инвестиционный токен mint, который был продан на ICO. Вторая монета, ключевая как раз – это Gold – будет обеспечена золотом. Основная идея нашего проекта заключается в том, чтобы победить недоверие, которое вызвал USDT и другие проекты. Для этого блокчейн дает нам возможность сделать максимально все открыто, и мы собираемся идти именно по этому пути.
Владимир: Где можно посмотреть на слитки? Как вы будете их покупать? Будет ли это реальное физическое золото или какие-то контракты? Допустим, вы начнете или продолжите продавать Gold, каким образом будете закупать это золото?
Евгений: Первичную эмиссию мы делаем за собственный счет: мы покупаем золото на одной из бирж, Чикаго или Сингапура – сейчас мы ведем со всеми переговоры и открываем счета. Покупаем там первичное золото, которое дает возможность делать нам эмиссию. Когда это обеспечение заканчивается, мы будем покупать поставочные фьючерсы на дополнительную эмиссию. Таким образом, в разделе transparency аудиторам всегда будет доступна информация о том, какое количество физического золота находится в наших хранилищах, то есть на биржах. Также будет видно количество поставочных фьючерсов, на какую сумму, и эту общую цифру можно будет сравнить с эмиссией золота, с которой она должна совпадать.
Владимир: Мы, как владельцы криптофонда, после последних декабрьских и январских новостей немного начали переживать насчет истории Tether. Работать все-таки хочется на разных биржах, но не на всех биржах, к сожалению, реальный доллар стоит как актив. Конечно, такой инструмент достаточно интересен рынку. Что еще существует из реализованного кроме Tether (вы упоминали, что «Диджекс» и кто-то еще пытался это сделать)?
Дмитрий: Ты будешь очень удивлен – ничего. Ты можешь зайти на CoinMarketCap, посмотреть какие-то проекты, которые декларируют себя как стейбл. И даже если они были заведены там несколько лет назад, у них нулевые обороты, мертвые сайты – сейчас при этом нет ничего, ни одного стейблкоина кроме Tether…
Владимир: Почему? Опять-таки, Tether это тоже какая-то магия, он же реально от 98 центов до 1-3-х доллара торговался и не падал.
Дмитрий: Это маркет-мейкинг в чистом виде. Они держат этот курс с помощью своих стаканов, которые достаточно большие.
Владимир: Ты считаешь это манипуляция?
Дмитрий: Нет, я считаю, что контроль точно какой-то есть. Сложность в том, что когда ты хочешь сделать какой-то проект, чем-то обеспеченный, ты должен опираться одной ногой, грубо говоря, на реальный мир и взаимодействовать с регуляторами, с банками, со всеми, с обычной инфраструктурой. С другой стороны – ты должен быть крипто. Эта проблема только сейчас может решаться, потому что мы смогли зарегистрировать компанию в Европе с лицензиями на работу с криптоактивами. В этом году, думаю, их будет много, потому что регуляция подошла к тому, чтобы описать, как это делать законно.
Евгений: Я хотел бы пару слов добавить. Ключевая идея проекта все-таки подразумевает именно «лигал». Мы понимаем, что завтра будет все зарегулировано, завтра будет необходимо подавать только KYC email, и наш проект нацелен исключительно на то, чтобы работать в правовой зоне.
Владимир: Об этом февральские слушания в Сенате, когда они упоминают такие вещи, как hodl, и что у людей дети покупают биткойны – все свидетельствует о том, что должно быть legal.
Коллеги, мы поняли, что ваш Gold, такой хедж, нужен блокчейн-комьюнити, чтобы в случае падения или взлетов зафиксировать себе какую-то часть активов. Где еще эта история применима?
Дмитрий: У этой истории может быть масса применений. Собственно для реализации одного из кейсов мы изначально и задумывали это все. Начиная с 2016 года, мы занимаемся реформированием и переизобретением ломбардного дела. Мы изначально пришли в не очень белый и прозрачный рынок ломбардов, запустили ряд проектов, таких как «Лот-золото», специальные платежные системы для клиентов ломбарда, программное обеспечение 1С, 1С Ломбард. Все это сделано для того, чтобы можно было радикально снизить и упростить пользование услугами ломбарда для клиентов, а также «обелить» их. Чтобы люди, которые хотят проинвестировать в безрисковые Р2Р-кредиты, могли это делать. Когда мы решили делать это глобально, мы подошли к идее с использованием блокчейна, чтобы граждане…
Владимир: А Р2Р-кредиты – ты имеешь в виду людей, которые финансируют ломбарды?
Дмитрий: Да, совершенно верно. Идея очень простая: гражданин Японии, где у него отрицательные процентные ставки в банке, должен иметь возможность купить какой-то инструмент, с помощью которого будет прокредитован другой гражданин другой страны. По сути, Goldmint изначально был глобальным блокчейн-ломбардом. Для этого мы в рамки проекта включили разработку специального автоматизированного банкомата, сейфа, который принимает золото, тестирует, хранит, потом выдает, – чтобы заменить страшные полуподвальные помещения. Причем не только в России такая история – и в Испании то же самое, и в Китае.
Владимир: Поподробнее расскажите. Это не только software какой-то, но еще и реальная железяка?
Дмитрий: У нас hardware-часть – это железяка, которая включает в себя спектрометр, гидростатические весы, систему транспортировки, хранения. Этот аппарат мы разрабатываем и представим где-то осенью 2018 года. Это будет такая инновация – автоматизированный сейф-ломбард.
Владимир: Это как киоск?
Дмитрий: Это киоск, да
Владимир: Пришел, бросил туда свою цепочку, а он тебе выдал деньги?
Дмитрий: Да, получил либо Gold-криптоактив, либо фиатную валюту на свою карту. Потом пришел обратно, заплатил деньги и получил. То есть это не «rocket science», но очень востребованная ломбардными сетями вещь, потому что они тоже хотят реформироваться. Вот для того, чтобы объединить все эти Custody Bot (custody – это хранение, bot – робот), как мы называем этот аппарат, в единую сеть, мы его и разрабатываем. Первый прототип мы сделали с командой АeroLab, они нам помогли доказать принципиальную возможность того, чтобы в блокчейн записывать информацию от вендинговых золотых аппаратов. Сейчас мы разрабатываем его уже в «железе», т.е. систему транспортировки, хранения. Это и есть один из кейсов, для чего нужен Gold – чтобы делать глобальный блокчейн-ломбард. Это очень амбициозная идея, такой ломбардный Uber, я бы так его назвал.
Дополнительные кейсы для крипто-комьюнити подсказали нам сами участники крипто-трейдинга, когда мы стали с ними делиться, обсуждать эту историю: «Ребят, классная идея с ломбардом, но в первую очередь стейблкоин нужен нам, потому что у нас нет других инструментов кроме Tether – хеджировать свои риски, входить-выходить из крипты». Поэтому первый шаг – это стейблкоин, обеспеченный золотом. И дальше, как один из кейсов – это блокчейн и ломбард на нем.
Евгений: Также это будет актуально использовать фондам для хеджа, как ты сказал, где минимум 30% средств хранится в USDT. При этом трейдинг в крипте, я считаю, как минимум половину от этого можно захеджировать и забрать. Вход-выход в крипту, как показывает практика, здесь есть много нелегальных схем по покупке-продаже криптовалюты в России, в Европе. Все эти наличные будут уходить, и мы хотим предоставить официальную возможность покупки.
Владимир: Друзья, вы говорили, что будете делать свой блокчейн. Как мы знаем, новый блокчейн собирает чуть ли не больше всего, потом идут финансовые сервисы и т.д. Зачем вам свой блокчейн, если можно использовать Эфир или EOS. Чем, к примеру, Эфир не отвечает вашим требованиям?
Дмитрий: Эфир всем хорош. И более того, мы начинали на эфире, один из наших токенов mint выпустили на эфире. Gold мы тоже запускаем на эфире. Как площадка для тестирования каких-то гипотез – это идеальная платформа. Это примерно то же самое, как обсуждать: «А давай поднимем сайт на народ.ру, а потом заведем свой домен» или «давай сделаем хостинг где-то, виртуальный сервис себе купим», – потом, когда ты начинаешь понимать, что у тебя все работает, поставить свой. Эфир всем хорош кроме ряда его проблем, которые пока не решены и вряд ли будут решены в ближайшем будущем. Это его производительность. Мы видели в 2017 году, что какие-то криптокотики завесили систему. Для работы с серьезными финансовыми инструментами, предлагая услуги фондам и говоря о том, что мы предлагаем хедж-инструмент, нельзя зависеть от криптокотиков – это раз.
Владимир: Согласен. А тем более децентрализованные биржи тоже съедят весь газ.
Дмитрий: Размер блока эфира сильно вырастает, а сам блокчейн – огромен. Как только эфир получит какое-то массовое распространение, он будет очень медленным. Мы в первую очередь верим в то, что в будущем будет не один, два, три больших таких хостера всех проектов, а огромное количество кастомных блокчейнов. Вторая проблема эфира – это непредсказуемость стоимости транзакций: невозможно строить экономику с низкими процентами – опять-таки про трейдинг мы говорим, когда ты не знаешь, сколько будет стоить транзакция. Свой блокчейн позволяет вести свою экономическую модель и контролировать эти процессы. Третья история – это безопасность. Когда мы говорим про реализацию смарт-контрактов, уже неоднократно мы проходили, что его полноценность несет как гибкие возможности, так и огромное количество рисков. Это может быть взломано, кто-то может это остановить, завесить – это неприемлемо. Поэтому мы изначально выбрали для себя протокол консенсуса Proof-of-Stake, в котором не используется бесконечное количество майнеров. У нас будет ограниченное количество нод, которое мы привязываем к утилити токену: если у тебя есть этот утилити токен, ты можешь поднять ноду и получать комиссию.
Мы выбрали много разных решений, посмотрели и Graphene, и Hyperledger, и прочих ребят. В итоге мы пришли к выводу, что они готовы из коробки к работе, но не готовы к модификации. Совместно с очень сильной командой SUMUS, которая только-только выходит на рынок со своим продуктом, мы делаем полноценный Proof-of-Stake-блокчейн со своей системой хранения данных, со своим транспортом, со своим алгоритмом консенсуса. Это очень перспективная разработка. И действительно правильно ты сказал, что проектов, у которых свой блокчейн, по-настоящему свой, их десятки. Все остальное – какой-то ребрендинг, многочисленные форки. Безусловно, мы и железо делаем, и концепция у нас очень сильная, и прозрачность обеспечиваем, и блокчейн дадим. Все это делать, конечно, долго, но я думаю, что в этом году мы все представим.
Владимир: Вашим инвесторам все это даст определенные плоды.
Дмитрий: Безусловно.
Владимир: Коллеги, хотелось бы еще поговорить о будущем. В этом году было принято много регулятивных мер и мы ждем много регулятивных составляющих. На экономическом форуме, где Путин встречался с Бутериным, были даны обещания о создании групп и выходе законопроекта к июлю. Как вы думаете, к чему все это движется в плане регулирования?
Евгений: Нам, конечно, очень хочется ожидать изменений в России в ближайшее время, но мне слабо верится, что будет что-то вменяемо принято. Много будет итераций, много разговоров. Разговоров уже много ведется, поэтому мы с нетерпением ждем. Все-таки мы «made in Russia», несмотря на то, что из-за отсутствия регулирования нам приходится быть иностранной компанией.
Владимир: И несмотря на то, что Вольфман☺
Евгений: Да, и несмотря на то, что Вольфман. Мы, конечно, очень сильно этого ожидаем. В целом, если говорить про мировой новостной фон, думаю, что краски сильно сгущаются, принципиально плохих новостей, на мой взгляд, нет. Как только вылезли за какие-то «детские» рамки по объему, стало понятно, что это движется в зону определенного регулирования и контроля. Что касается курсов криптовалют, как только ситуация немного устаканится, перспективы роста большие. Роста чего – сказать сложно. Те, кто сегодня бьет себя в грудь, говоря, что они знают – не могу себя отнести к той категории.
Владимир: Кажется, что никакие правила не работают: не технический анализ, не так называемые «инсайты», которые якобы кто-то пытается распространять, не все эти сигнальные группы.
Евгений: На очень короткий период это все работает.
Дмитрий: Я думаю, что Женя все правильно говорит: регуляция, регуляция, и еще раз регуляция. Блокчейн как технология требует регуляции для того, чтобы можно было это использовать. Очень позитивная риторика идет все-таки из Америки. Хотели бы – давно бы запретили, посадили бы всех, а там этого не происходит, и на Америку смотрят все остальные рынки. Скорее всего, если в классической парадигме есть акции, облигации и производные от них, то сейчас эти токены и все, что с ними связано (некая новая форма, упаковка будущей продукции компании, форма фондрезинга) – это точно найдет свое место в жизни и останется надолго. В этом плане российская активность по регулированию действительно не может не радовать: как минимум четыре проработки законодательной инициативы там сейчас идет. Думаю, из этого что-то получится. А мы будем там, где будет уже можно, будем в числе первых.
Владимир: Давайте порассуждаем буквально несколько секунд насчет ICO: лето 2017 год – пик ICO, вы выходили осенью, мы – практически зимой, все было достаточно неплохо (будем честны перед нашей аудиторией). Летнее ICO стоило 200-300 тысяч долларов, ближе к осени – в два раза увеличилось. Сейчас говорят – без миллиона не заходить. Что будет с ICO, как вы думаете?
Дмитрий: С одной стороны, будет очень много глобальных ICO, когда большие бренды будут заходить на рынок IСO.
Владимир: Типа Telegram?
Дмитрий: Типа Telegram. А с другой стороны, будет очень много локальных ICO – шашлычная может провести IСO, ресторан может провести ICO, то есть будут снижаться чеки.
Владимир: Я тоже был всегда за эту тему. Но вопрос маркетинга: выделение небольших ICO по 500 тысяч долларов, по миллиону, которые хотят собрать. Реально блокчейн позволяет все это делать, но вот маркетинг – что с этим делать?
Дмитрий: Я думаю, что локальная история позволяет делать дешевый маркетинг. Если ты не распыляешься на кучу стран, а фокусируешься: если ты в Европе, то на Европу – достаточно все компактно и дешево можно поднять посевные деньги. По сути ICO превратится в такой способ crowdseed-раундов, то есть коллективно-посевные раунды для стартапов. В принципе, это очень позитивная динамика.
Владимир: Ваше последнее пожелание тем, кто собирается что-то делать в блокчейн-среде, в крипто-среде – не поздно ли начинать?
Евгений: Начинать никогда не поздно. Не совершает ошибок только тот, кто ничего не делает. Мой совет как директора по инвестициям и одного из сооснователей Goldmint заключается в том, что инвестируйте только туда, где вы понимаете и глубоко во всем разбираетесь.
Владимир: Это правда.
Дмитрий: А мой совет очень простой – не относитесь к крипто-комьюнити и к блокчейну как к бесплатным деньгам без обязательств. Денег вокруг очень много, это один из каналов, но не надо считать, что это халява.
Владимир: Это точно!
Друзья, спасибо большое, что вы ко мне пришли. Спасибо за интервью!